Дорога из Смоленска на запад ведет мимо страшной Катыни, лесами тёмными (иначе не скажешь!), через небольшие деревушки. На этой дороге не очень много указателей. Нет указателя и на деревню Вонлярово, в которой сохранился единственный храм, построенный знаменитым московским архитектором Михаилом Доримедонтовичем Быковским за пределами Москвы и Московской области. А ведь если, с трудом определив нужный поворот, свернуть на Вонлярово и проехать всю деревню насквозь, то можно увидеть подлинный шедевр уже зрелого и опытного архитектора.
Высокая, красивая церковь, которую ни время, ни разруха не смогли окончательно уничтожить, стоит на небольшом пятачке посреди деревьев, чуть в стороне от деревни. При виде ее возникает недоуменный вопрос – как такой огромный, величественный храм мог оказаться Бог знает где, в глуши смоленских лесов?
Дело в том, что село Вонлярово принадлежало в те времена старинному дворянскому роду с примечательной фамилией Вонлярлярские. Род Вонлярлярских происходит из Германии, и немецкий вариант фамилии звучал гораздо проще − фон Ляр, по местечку Ляр под Баден-Баденом. Переселившись в Польшу, они добавили к своей прежней фамилии польский вариант «Лярские» и стали именоваться фон-Ляр-Лярскими. В 1654 году Яков фон-Ляр-Лярский перешел на службу к российскому царю Алексею Михайловичу и принял православие. Он и стал родоначальником русской ветви этого дворянского рода.
Усадьба в Вонлярове была построена довольно поздно; это село долгое время было «дополнением» к главной усадьбе Вонлярлярских, находившейся в шести верстах от Смоленска и носившей поэтическое название Рай. Здешние поместья были получены Вонлярлярскими еще на службе у польского короля, когда Смоленщина принадлежала Польше. Но обустроили свои поместья уже обрусевшие потомки. В 1808-1818 годах Александр Васильевич Вонлярлярский выстроил в селе Рай большую деревянную усадьбу и Казанскую церковь.
Его сыновья, Александр и Василий, выстроили новую большую усадьбу в Вонлярове, с главным деревянным домом, флигелями, роскошным парком и прудами. Василий Александрович был незаурядной личностью, писателем, другом М.Ю.Лермонтова, и носил прозвище «смоленского Дюма». Василий умер рано, в возрасте 38 лет, и усадьбой главным образом занимался его брат Александр. Он и заказал московскому архитектору М.Д.Быковскому проект церкви Александра Невского в своем имении.
Церковь Александра Невского была построена в 1853 году. В это время Быковский был уже зрелым, известным архитектором, имевшим за плечами немало крупных работ. Но к проекту усадебной церкви, да еще в захолустье, он не отнесся пренебрежительно. Наоборот, по храму видно, с какой тщательностью и вниманием составлялся проект. Как и во многих храмах Быковского (в том числе и в Знаменской церкви в Ховрино), нижняя часть здания лишена окон, что позволяет организовать освещение так, чтобы свет лился сверху и более выгодно освещал роскошные интерьеры храма.
А интерьеры и впрямь были роскошными. Главным украшением был гранитный иконостас, высеченный известным скульптором М.О.Микешиным из цельного камня. Своды храма украшала роскошная фигурная лепка, ею же были отделаны капители колонн. Пол был сделан не из плит, а выложен разноцветной мозаикой.
Внешний облик храма не уступал внутреннему убранству. Пилястры с красивой лепкой разделяют фасады на части, между пилястрами поставлены большие полукруглые окна. Особенно хорош большой световой барабан с арочными окнами и широким куполом-полусферой. Весь храм являет собой классическое сочетание правильных прямых линий и полукружий, радующее глаз…
Правда, своих хозяев храм наверняка радовал гораздо больше, нежели приезжающих сюда изредка туристов и местных немногочисленных прихожан. От долгих лет запустения он обветшал и стал разрушаться. На верху стен проросли деревья, строгий прямой крест покосился и грозит в любой момент упасть, крыша протекает. Едва ли Александр Александрович Вонлярлярский, похороненный вместе с супругой у апсиды храма, мог предвидеть, что его любимое детище придет в такое состояние…
Правда, храму повезло больше, чем усадебному комплексу, от которого не осталось ничего, кроме небольшого флигеля да роскошного каскада прудов в заросшем парке…
Удивительно, что уцелели хотя бы какие-то интерьеры памятника; сохранились даже массивные двери с коваными узорами, ровесники храма. Уцелела и мозаика на полу, и даже кое-какие росписи и лепнина.
А вот уникального иконостаса в храме больше нет, он безвозвратно утрачен, и на его месте силами прихода сейчас поставлен самый простой и скромный иконостас с новыми иконами.
С настоятелем мы познакомились неожиданно. Когда подошли к церкви, вокруг нее ходили рабочие, стоял подъемный кран, и распоряжался всем молодой человек в потертых джинсах и рубашке. Мы спросили его — как бы найти настоятеля, чтобы разрешил внутри поснимать. «Я настоятель» — ответил молодой человек и попросил нас, если не трудно, подняться на площадке наверх, снять телевиком купол храма снаружи — чтобы были видны масштабы бедствия — для ремонта…
Молодой настоятель о.Алексий с горечью говорил нам о том, что при отсутствии финансирования дело может кончиться тем, что не удастся сохранить ни фрески, ни лепнину внутри храма — все осыпается, придется просто штукатурить… Словом, то, что не сделали время и война, может завершить простой ремонт, который придется делать вместо необходимой профессиональной реставрации…
Мы уезжали из Вонлярова со смешанным чувством. Тут было и восхищение творчеством прекрасного архитектора, сумевшего среди глухих смоленских лесов поставить подлинный шедевр храмового зодчества, и горечь от того, что этот шедевр сейчас оказался никому, кроме небольшой горстки людей, не нужным. К этому чувству примешивалась слабая надежда на то, что, может быть, найдутся просвещенные люди, которые смогут остановить разрушение архитектурного памятника и предотвратить его превращение в памятник человеческому равнодушию к своей собственной истории.
Проезд: из Смоленска по дороге А-141 к выезду на Минское шоссе. Сразу после Катыни поворот налево на Вонлярово.
