Дорога во всем известную усадьбу Льва Толстого ведет мимо Серпухова, мимо Тулы, мимо многочисленных придорожных палаток с вывесками “Тульский пряник, Белевская пастила”, и наконец – к воротам усадьбы, где, как известно, жил и работал Лев Николаевич, написавший здесь – как считают многие школьники, на их голову – немало толстых романов, в том числе “Войну и мир”…
Толстой здесь, конечно, везде.
Если честно, я священного трепета не испытывала, когда входили в широкие ворота.
Но тому была вполне прозаическая причина – как раз в этих воротах мой ребенок споткнулся, упал в лужу грязного снега и вывозился в ней, как поросенок. Спасибо, штаны и куртка были непромокаемые, и мы ограничились вытиранием грязи с них чистым снегом с края Большого пруда… Словом, трепетать было некогда. В Ясной Поляне внимание, прикованное к детям, видимо, штука обычная ))
И пошли мы по обледенелому “прешпекту” – длинной прямой аллее, ведущей от ворот к главному дому.
Но до дома не дошли. Свернули к конюшням, где виднелась славная рыжая лошадка, а работник ворошил стог сена. Прямо как при графьях ))
Дорожка вела между конюшней и домом деда Толстого, князя Волконского – длинной одноэтажной постройкой, самым старым зданием усадьбы. Пока в Ясной Поляне велось строительство нового большого усадебного дома, князь, по мнению историков, жил именно здесь. Потом же дом приспособили под хозяйственные нужды – устроили полотняные мастерские, при самом Толстом здесь была прачечная, жили слуги. В восточном крыле дома устроила себе художественную мастерскую дочь Толстого Татьяна.
Пасторальная кучерская изба прямо за домом Волконского…
…рига…
и прочие хозяйственные строения разбросаны кое-как, на мой взгляд, довольно безалаберно, и вызвало у меня ассоциации с семейством Ростовых. Что, впрочем, неудивительно.
Указатель на развилке на семи языках мира предложил нам идти либо к дому Толстого, либо к его могиле. Мы решили, что могила в любом случае дальше, да и невежливо не поклониться хозяину, прежде чем идти осматривать усадьбу. Пошли…
Дорожка тянулась, тянулась, свернула в лес под названием Старый Заказ, пошла вихлять по лесу…
Навстречу нам попалась группа ранних туристов, шедших с какими-то слегка обалделыми лицами. Мы не стали их спрашивать, что случилось, но догадались, что идти уже недалеко. Так и оказалось. Дорожка вильнула в последний раз, и мы вдруг оказались у скамеечки, у которой стояла табличка с надписью “Зона тишины”. В эту самую зону тишины мы и вошли…
Во всех путеводителях сказано, что Толстого похоронили, согласно его завещанию, вот так: “Чтобы никаких обрядов не производили при закопании в землю моего тела; деревянный гроб, и кто захочет, свезет или снесет в лес Старый Заказ, напротив оврага, на место зеленой палочки”. Ни креста, ни каких-то табличек, – только холмик, летом заросший травой, зимой обложенный туей. Говорят, даже занявшие усадьбу фашисты из почтения к классику могилу не тронули, только нахоронили рядом своих погибших (их потом куда-то убрали).
Тихо там, в лесу, где если и была зарыта зеленая палочка, то, кажется, ушла глубоко в землю, не откопаешь…
Посидели мы на скамейке, а завидев приближающуюся толпу детей-десятиклассников, пошли прочь.
Тут-то нас и встретила яснополянская Химера… Не каменная, а натуральная, в усадьбе выросшая…
А может, это просто шалости яснополянских дриад…
После Химеры мы свернули вдоль какого-то странного вала, отделяющего пасеку от усадебного дома, к центру усадьбы.
По пути к главному дому нам попался еще и флигель Кузьминских, еще один остаток некогда роскошной усадьбы Волконских. В нем Толстой устраивал школу для крестьянских детей. Потом флигель стал гостевым. Кузьминские – родня Толстого со стороны жены, живали тут часто и подолгу, потому флигель и получил такое название.
Когда мы шли мимо него, на прогретом солнцем крылечке гужевались коты.
Главный усадебный дом стоит чуть сбоку от всего ансамбля. Собственно, в главный он превратился из флигеля большого усадебного ансамбля, когда большой дом был продан “на своз” – Толстому, служившему тогда офицером, понадобились деньги на издание журнала для солдат (“Военного листка”), и главный дедовский дом был продан за 40 верст отсюда, в усадьбу Долгое, где и простоял до 1913 года. Деньги от продажи, увы, пошли прахом – издание было запрещено, и вырученные средства просто разошлись “на жизнь”.
Где-то на месте дома стоит крошечный памятный камень: “Здесь стоял дом, где родился Л.Н.Толстой”, но под снегом мы его просто не нашли.
Уцелевший флигель Толстой превратил в дом для своей многочисленной семьи.
Сначала он был поменьше, но когда семья разрослась, Софья Андреевна все же вышибла из дорогого супруга расширение дома – сделали пристройку. Потом пристроили деревянную террасу, украшенную прорезными коняшками, человечками и птичками. Тут семья Толстых сиживала за чаем…
Внутрь мы не пошли по нескольким причинам. Во-первых, промокшие кроссовки. Во-вторых, экскурсия с беспокойным малолетним слушателем грозила превратиться в погоню по комнатам и полное нарушение порядка )) И в-третьих, я, признаться, боялась не выдержать восторгов экскурсоводши (тут уж как повезет, конечно, но…). Поэтому мы ограничились закупкой книжек в музейном магазинчике, где торговали, помимо прочего, и самим Левушкой.
На этом прогулку по Ясной Поляне мы закончили и отправились посмотреть на место частой – а потом и последней – дороги Толстого, на станцию Козлова Засека.
О ней будет отдельный небольшой рассказ.
