Сегодня на Бородинском поле будут всяческие мероприятия памяти Великой Отечественной. Народу будет наверняка много. Официальные лица местного значения.
А когда мы на днях были на поле, там не было никого. Ну как никого — все, кто всегда…
На Бородинском поле рядом с памятниками Отечественной войны 1812 года стоят другие памятники. Большинство из них очень похожи друг на дружку — это мраморные плиты на братских могилах воинов 32-й стрелковой дивизии, установленные в 1950-х годах. Безымянные и с поименными списками. Это памятники работы архитектора-фронтовика, не поверите, — Француза. Исидора Ароновича. Который был соавтором Щусева при строительстве Мавзолея в Москве, участником обеих Мировых войн и совсем не французом.
Через без малого 130 лет после Бородинской битвы в этих местах снова шла оборона Москвы.
Можайская линия обороны проходила как раз через поле, где находился 36-й Можайский укрепрайон. Его доты и рвы сохранились и по сей день. Рвы восстановлены только возле Главного монумента-часовни.
Конечно, противотанковые рвы потом восстановили, а вот доты — приземистые бетонные коробки, вросшие в землю, — как стояли, так и стоят, им время не вредит. Только травой заросли. Но тем не менее даже они подлежат охране как всенародное достояние.
Охраняют их на всякий случай серьезно, чтобы никто не пролез внутрь (и правильно, у нас залезут — только напакостят).
Укрепрайоном командовал командарм Лелюшенко, Дмитрий Данилович. На Бородинском поле как-то, пересекая его по направлению от Можайского шоссе к Псаревой роще, мы увидели у неприметного холмика маленькую табличку:
Холмик оказался ДОТом.
Между прочим, совсем недалеко от предполагаемого места командного пункта Кутузова.
А у памятника на месте другого предполагаемого КП Кутузова — еще одна братская могила, где лежат трое гвардейцев-зенитчиков (расчет накрыло снарядом, может быть?):
Севернее здания Бородинского музея стоит пара памятников. Один — снова на братской могиле, снова работы Француза, и даже без имен, просто: «Здесь захоронены воины 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии, погибшие на Бородинском поле в октябре 1941 года».
А рядом — совсем простенькая небольшая стела, ее даже стелой не назовешь, серенькая плита. Но это не просто плита. Она поставлена в память о москвичах-метростроевцах, сооружавших доты Можайской линии обороны, и была установлена рядом с дотом, выстроенным летом 1941 года, над которым взял шефство комитет ВЛКСМ Метростроя. Кто и когда решил установить этот памятник — я найти не смогла.
Напротив метростроевцев на постаменте стоит Т-34, памятник воинам 5-й армии, установленный в 1971 г., к 30-летию Московской битвы.
Один из первых памятников Великой Отечественной скромно прячется на дороге между Семеновским и станцией. Это снова совсем простой серый обелиск, его и за деревьями-то толком не видно. А рядом, попозже, на братской могиле установили памятник работы Француза.
В этот приезд мы хотели найти братскую могилу в Колоцком.
Это оказалось не так просто. Указатель на дороге направил нас через Колоцкий монастырь. Это с дороги монастырь кажется таким небольшим. Территория приличная, да еще и частично перекрыта для прохода, пока ведутся какие-то ремонтные работы. Путем расспросов монашек и настоятельницы мы получили добро на съемку всего, что хотим (кроме собственно монахинь, но это и ни к чему) и нашли путь к братской могиле солдат. Она оказалась далеко, за монастырским прудиком… и оказалась очень большой. Это — только малая ее часть, обелиск со списком солдат и офицеров, погибших под Колоцким в 1942 году.
А по бокам — огромные прямоугольники… Безымянные. И вот эти два небольших, с именами: Данилюк Владимир Иванович и Данилюк Иван Адамович. Один молодой, второй постарше лет на 20…
Следующая могила — в деревне Рогачево… До нее мы не доехали — нет дороги от Можайки. Но вместо нее мы неожиданно обнаружили в деревне Александрово (ныне поселок Александровского учхоза) этот памятник:
Две мамы с колясками, которых мы расспрашивали в своих поисках, сказали: «Нет, в Рогачево своя есть, а это — наши!» Видно, что действительно они для александровцев «наши», свои близкие — могила ухожена, не заброшена. 15 солдат и офицеров названы поименно… — и еще 46 солдат 82-й мотострелковой дивизии, погибшие при освобождении этой деревни.
Теперь над ними — вот такая босоногая женщина, местная крестьянка, наверное.
О боях в 1941-1942 годах на Бородинском поле не написано известных всей стране стихотворений, да и книги о боевых действиях здесь — научные. Вообще далеко не все знают, что здесь воевали. Ну конечно, это же «бои местного значения», а не центральная битва войны. Может быть, и погибло здесь меньше людей, чем в войне с Наполеоном. И военные памятники 1940-х скромно стоят в тени высоких стел с орлами 1812 года.
Но это не значит, что о них не надо помнить. Наоборот. Надо помнить, и не меньше, чем о первой Отечественной.
С Днем Победы, друзья!
Это все равно, несмотря ни на что — великий Праздник. Настоящий. И лучше без пафоса.
